Марк и Эзра 2.0 [litres] - Рагим Джафаров

делает вас несвободным от самого бунта и отрицания, понимаете? Бунтарь не может работать в офисе, современный художник не может не лезть в вопросы социума. Это тоже не свобода, это тоже часть системы. Более того, вы и есть система. Биоробот, реализующий заложенные в него программы, в том числе социальные. И путь к тому, что вы ищете, лежит только через признание этой несвободы.

Эзра замолчал, поискал в коробочке красную конфетку, но не нашел.

– Так и что там со свободой? – напомнил почти шепотом посетитель.

– Ну, у вас есть свобода быть несвободным, – горько усмехнулся Эзра. – Этого у вас не отнять. Поймите, свобода – это возможность выбирать. Но не «Найк» или «Адидас», не «Макдоналдс» или «Бургер кинг», это и вправду вовсе не выбор, – а выбирать реакции на все вышеперечисленное. Выбирать реакции на любое событие. Решать, злиться, когда босс-самодур орет, или нет. Не идти на поводу у собственной эмоции, а потом приходить в себя уволившимся, но выбирать. Но это, конечно, весьма сложно. И начать нужно с очень неприятной вещи.

– Какой?

– Вы должны принять то, что вы никогда не будете довольны. Не существует достаточной степени свободы, красоты, количества денег, которая бы вас удовлетворила. Не существует момента, когда вы будете довольны. Вы робот. Биоробот, одна из управляющих программ которого постоянно чего-то требует, в случае успеха вознаграждает краткосрочным всплеском эндорфина и снова требует чего-то. Вот где настоящая система. Весь внешний мир – сплошной хаос и дезорганизация по сравнению с системой, заложенной у вас в голове. Вы просто набор из трех или четырех стратегий, которые вы приняли для себя в период формирования личности, ну и нескольких приоритетов. Вы слепо чередуете эти стратегии в любой ситуации. И это формирует весь круг вашего влияния и достигнутые результаты, идеи, цели. Вы просто робот, одна из программ которого – бунт и поиск некой «свободы». Это, если угодно, ваша операционная система. Движущая сила. Заметьте, этот ваш поиск свободы тоже делает вас несвободным.

– Что значит робот? – Молодой человек буквально скрипел мозгами.

– То и значит. Я, конечно, не сомневаюсь, что вы себя считаете не таким, как все, творцом и едва ли не богоизбранным. Но это тоже часть программы, которая не дает вам остановиться в каких-то ваших поисках. Вы робот. У вас есть вполне понятные, биологически объяснимые цели и всего лишь несколько стратегий. Вот и все.

– Каких еще стратегий? – Молодой человек стал моргать как-то уж совсем быстро.

– Вам виднее, – пожал плечами Эзра. – Кто, кроме вас, знает, как вы достигаете каких-либо результатов? Не важно.

Эзра снова стал рыться в коробочке с монпансье, по-прежнему безрезультатно.

– И что делать? – ожил наконец молодой человек.

– Да не важно. Продолжайте выполнять заложенную программу. Вы все равно ничего другого не можете.

– Прямо-таки христианское смирение, – фыркнул посетитель.

– Христианское смирение – вполне себе активная позиция. Сомневаюсь, что вы понимаете его суть, поэтому не будем об этом, – попросил Эзра.

– То есть вы хотите сказать, что я просто набор биологических функций и мне этого никогда не изменить?

– Ну почему же. Рано или поздно вы умрете.

– Я не об этом!

– Другого варианта я не знаю. Вы – выпущенный с конвейера робот. Вперед, на поиски свободы.

– Это какая-то чушь!

– Я бы так не сказал.

– А как бы вы сказали?!

– Я бы сказал, что это и есть искомая вами свобода. Примите как данность тот факт, что удовлетворение не наступит никогда, что вы просто робот, и наблюдайте за происходящим. Расслабьтесь. Вы будто бы капитан корабля, но единственное, чем вы управляете, – это гудок. Все остальное – автоматически. Рано или поздно вы все равно потонете, но можете выбирать, как гудеть.

– Как гудеть? – оторопело повторил молодой человек.

– Ну да, можно мелодию какую-нибудь попробовать наиграть. Это уж вам решать. Наслаждайтесь плаванием.

– Вы мне какую-то дичь втираете, – вдруг очнулся посетитель. – В этом нет никакого смысла.

– Я показываю тебе, как выглядит свобода, – хмыкнул Эзра. – Никто не обещал, что она привлекательна. Ты можешь перевернуть мир с ног на голову, но это не приблизит тебя к свободе. Ничто тебя к ней не приблизит. По сути, все, что ты делаешь, – это бежишь от нее в ужасе, пытаясь создать какой-то смысл для жизни, чтобы тут же стать несвободным от этого смысла. Вот подвернулась тебе идея свободы – ты тут же перенес ее в категорию смыслов и стал от нее зависим. В то время как настоящую свободу можно не искать. Она, как русский бунт, бессмысленна и беспощадна. А вот страдать или получать от происходящего удовольствие – дело твое.

– Но…

– Проваливай, – вдруг приказал Эзра. – У меня нет желания спорить или что-то объяснять.

Молодой человек хотел было поспорить, но напоролся на ледяной взгляд Эзры, и ноги сами понесли его к выходу.

Как только за ним захлопнулась дверь, со второго этажа спустился Валентайн и посмотрел в окно, вероятно желая увидеть своими глазами только что вышедшего посетителя.

– Ты, кажется, слишком много намешал в своей проповеди.

– У меня не было задачи разжевать ему то, что я понимал дольше, чем он живет. – Эзра, признав тщетность поисков, зло захлопнул коробочку с монпансье.

– И ты во все это веришь? – поинтересовался Валентайн.

– Это не важно. Верю или нет, но корабль плывет, а я, кажется, даже веревочку от гудка оторвал!

Глава 39

– Я сюда приехал не для того, чтобы сидеть и ничего не делать. – Валентайн тяжело оперся на прилавок и посмотрел в глаза хозяину лавки.

– И что ты предлагаешь? – спокойно встретив его взгляд, спросил Эзра.

– Покончить с этой историей. Взять нашего таинственного злодея и задать ему несколько вопросов.

– Это уже не важно, – вздохнул Эзра.

– Да что с тобой происходит? – сменив тон, спросил Валентайн. – Стоило нам вернуть лавку, как ты раскис. Прирос к этому несчастному креслу и еле дышишь.

– Что ты от меня хочешь? – Эзра устало потер переносицу.

– Действий!

Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Валентайн обернулся, чтобы прочесть надпись. Альтдорф.

В лавку вошел Хаукур. Судя по мешкам под глазами, как ни странно таким же квадратным, как и все остальные черты его лица, викинг не выспался.

– Клаус всё, – хрипло прокомментировал свое появление Хаукур.

– Впечатляет, – покачал головой Эзра.

– И насколько я знаю… – Викинг замолк, будто бы решая, стоит ли продолжать. Валентайн и Эзра терпеливо ждали. – Балканец выяснил отношения с Томасом.

– И как? – поинтересовался Валентайн. – Удачно?

– Для балканца да, – кивнул Хаукур.

– Значит, Гуд все-таки обманул его. – Валентайн повернулся к Эзре. – Понимаешь, что это значит?

– Видимо, он не может назначать операторов, – равнодушно пожал плечами Эзра.

– Да что с тобой?! – Валентайн грохнул по прилавку кулаком с такой силой, что подпрыгнула фигурка жабы.

Хаукур сделал шаг вперед, но Эзра остановил его взглядом.

– Мне жаль, что ты так разочарован моим поведением, но это твоя проблема. Я не заставляю тебя сидеть тут и ворчать.

– Ты боишься, – вдруг понял Валентайн. – Ты просто боишься его!

– Как я могу чего-то бояться? – снисходительно